Григорий Сковорода

а про Григорія Сковороду можна було і більше, і краще написати...

А вот его наиболее известная песня, которую украинские бродячие певцы, назыв. «бандуристами» и «кобзарями», распевали на больших дорогах и в селах, вместе с другими его же стихами: Всякому городу нрав и права,
Всяка имеет свой ум голова,
Всякому горлу свой есть вкус каков,
Всякому сердцу своя есть любовь.
А мне одна только в сердце дума,
А мне одна только не идет с ума.
Петр для чинов углы панские трет,
Федор — купец при аршине все лжет,
Тот строит дом свой на новой манер,
Тот все в процентах, пожалуй, поверь.
А мне одна только в сердце дума,
А мне одна только не идет с ума.
Тот непрестанно стягает грунта,
Сей иностранный заводит скота,
Те формируют на ловлю собак,
Сих шумит дом от гостей, как кабак.
А мне одна только в сердце дума,
А мне одна только не идет с ума.
Тот строить на свой лад юриста права,
С диспут студенту трещит голова,
Тех беспокоит Венерин Амур,
Всякому голову мучит свой дур.
А мне одна только в свете дума —
Как бы умереть не без ума.
Смерть с страшной замашкой колосс
Ты не щадишь и царских волос,
Ты не глядишь, где мужик, и где царь,
Все жрешь так, как солому пожар.
Кто ж на ея плюет острую сталь?
Тот, чья совесть, как чистый хрусталь...

Cлова его любимейшего друга в биографа Коваленского, о том, как он молился. «Полуночное время Своворода имел обычай всегда посвящать на молитву, которая в тишине глубокого молчания чувств и природы сопровождалась богомыслием. Тогда он, собрав все чувства и помышления в один круг внутри себя и обозрев оком суда мрачное жилище своего перстного человека, так воззывал их к началу Божию: восстаньте ленивые и всегда низу поникшие помыслы моего ума! Возьмитесь и возвысьтесь на гору вечности. Тут мгновенно открывалась брань, и сердце его делалось полем рати: самолюбие боролось с миродержателем века, светским разумом, с собствеными слабостями человеческой бренности и всеми тварями, сильнейше нападая на его волю, дабы пленить ее и быть подобным Вышнему. Богомыслие, напротив, приглашало его волю к вечному, единому, истинному благу Его, вездесущему, вся исполняющему, и заставляло его облечься ко вся орудия Божия, дабы возмощи ему стати противу козней лжемудрия. Какая брань! Сколько подвигов! Возшумеша и смятошася: надлежало бодрствовать, стоять, мужаться. Небо и ад борются в сердце мудрого, и может ли он быть праздным, без дела, без подвигов, без пользы человечеству? Так же он проводил полуночные часы в бранном ополчении против сил мрачного мира. Воссиявающее утро облекало его в свете победы и в торжестве духа он выходил на поле разделять свое славословие со всей природой».

Сковорода учил простой народ всюду, на базарах, у кладбища, на папертях церковных, называл себя другом поселян и гордился именем народоучителя, презираянасмешки своих врагов.
Он говорил: «Добрый человек везде найдет насущный хлеб и людей, а воду дает ему земля без платы, лишнее не нужно».
*Не тот глуп, кто не знает (еще все перезнавший не родился), но только, кто знать не хочет!» Лучше мне сухарь с водою, чем сахар с бедою! Вот причины нашейбедности, что мы, погрузив все наше сердце в приобретение мира и в море телесных надобностей, не имеем времени вникнуть внутрь себе: очистить и поврачеватьсамую госпожу тела нашего, душу нашу. Забыли мы себе за рабом нашим, неверным телишком, день и ночь о нем одном пекущесь. Похожи на щеголя, заботящегося осапоге, не о ноге, о красных углах, не пирогах, о золотых кошельках, не о деньгах. Есть в нас и душа, но такова, как у подагрика ноги, или матросскийкозырек. Она у нас расслабленна, грустна, нравна, боязлива, завистлива, жадная, ничем не довольна, сама на себя гневна, тощая» бледна, точно такая, какбольной из лазарета, каковых часто живых погребают. Такая душа, если в бархат оделась, не гроб ли ей бархатный? Если в светлых чертогах пирует, не ад ли ей?

«Надо мною позоруют (насмехаются), говорил Сковорода, правда, в недошедшем до нас сочинении, из коего сохранил отрывки Хиждец, пускай позоруют, обо мне бают, что я ношу свечу пред слепцами, а без очей не зреть светоча — пускай бают; на меня острят, что я звонарь для глухих, а глухому не до гулу — пускай острят; они знают свое, а я знаю мое и делаю мое, как я знаю, и моя тяга мне успокоение. Барская умность, будто простой народ есть черный, видится мне смешная, как и умность тех названных философов, что земля есть мертвая, ибо как мертвой матери рожать живых детищ. И как из утробы черного народа народились белые господа. Мудрствуют: простой народ спит; пускай спит и сном богатырским, что лишь в сказках, но всяк сон есть пробудный, и кто спит, тот не мертвечина и не трупище околевшее. Когда выспится, так проснется, когда намечтается, так очнется и забодрствует и забдит»

Он говорил:Но что же мне замышляти,
Что в селе родили мати?
Нехай у тех мозок рвется,
Кто высоко в гору дмется.
А я буду себе тихо
Коротати милый век —
Так минет меня все лихо,
Щастлив буду человек!Проживи хоть триста лет,
Проживи хоть целый свет,
Что тебе то помогает
Если сердце внутрь рыдает.«Оставь, о дух мой, вскоре все земные места,
Взойди, дух мой, на горы, где правда живет свята,
Где покой, тишина от вечных царствует лет,
Где блещет та сторона, в коей неприступный свет».Не менее характерным является его стихотворение, где он высказал свое отношение к свободе: De libertate (О свободе).Что то за вольность?
Добро и ней какое?
Ины говорят, будто золотое.
Ах, не златое: если ставить злато
Против вольности, оно еще блато (болото).
О, когда бы же мне в дурни не пошитисъ,
Дабы вольности не мог как лишитись.
Будь славен вовек, о муже избране,
Вольности отче, герою Богдане. Только солнце выникает
Пастух овца выгоняет,
И на свою свирель
Выдает дрожливый трель.
Пропадайте думы трудны
Города премноголюдны.
Аяс хлеба куском
Умру на месте таком.Об остроумии Сковороды рассказывают следующее: Г., умный и ученый человек, но безбожник, хотел однажды осмеять его. — «Жаль — сказал он — что ты, обучившись так хорошо, живешь как сумасшедший, без цели и пользы для отечества!» «Ваша правда, я до сих пор еще не сделал пользы; но надобно сказать, и никакого вреда! Но вы, сударь, безбожием вашим уже много сделали зла. Человек без веры есть ядовитое насекомое в природе».

Влияние творчества, примера личной жизни и философских идей замечательного украинского мыслителя издавна прослеживается в литературе. Первым вывел Сковороду в романе "Российский Жилблаз" В.Т.Нарежный (1814), затем увидела свет повесть И.И.Срезневского "Майор, майор!" (1836), где действующим лицом является философ, а великий украинский поэт Т.Г.Шевченко в повести "Близнецы" показал Сковороду учителем музыки. Сковородинские мотивы прослеживаются в рассуждениях Гоголя, в философских воззрениях Достоевского, в творчестве Владимира Соловьева (кстати, родственника украинского философа по материнской линии), а также Н.С.Лескова, взгляды его изучал Л.Н.Толстой.И, наконец, в ХХ веке расшифрованная тайнопись последнего романа М.А.Булгакова говорит нам снова о Григории Саввиче Сковороде. Знаки, указывающие на Сковороду, рассыпаны в романе повсюдуЭто и место действия в главе "Судьба Мастера и Маргариты определена" - все указывает на бывший Румянцевский музей, впоследствии одно из зданий Государственной библиотеки СССР (теперь - России), где издавна хранятся фонды деятелей культуры и просвещения, как на место, где сбережено наследие Мастера (собрание рукописей Сковороды в 1875 г. приобретено Румянцевским музеем у внучки Ковалинского М.И. - друга и ученика философа).
Это и знаменитая фраза романа "Рукописи не горят!" (Сковорода, недовольный своей книгой "Асхань", "ожелчившися, спалил ее", а позже оказалось, что список книги сохранился у одного из друзей философа. Сжигает и Мастер роман об Иешуа.).

Странствуя тридцать лет по дорогам Украины, с котомкой за плечами и неизменной флейтой-сопилкой за поясом, Сковорода обучал людей грамоте, пел им свои песни и передавал живое учение о душе. Ни одна из его книг не была издана при его жизни, но это не мешало глубоко почитать этого человека всем знавшим его, особенно же - его друзьям, ученикам и тем, кто когда-либо после него учился в Киевской духовной академии. Последние же свои дни Григорий Савич, как и дни отрочества и юности, провел на Харьковской земле. Предание гласит, что он точно знал день своей смерти и сам выкопал себе могилу накануне в парке имения Ковалинского, у которого гостил в последний раз, и завещал написать на своем надгробии кратко : "Мир ловил меня, но не поймал". Это была последнее, исполненное глубокого смысла и юмора, изречение Мастера.
Когда Измайлов в беседе со Л. Н. Толстым завел с ним речь о Сковороде, тот оживился, нежно и радостно прибавил: «Многое из его мировоззрения мне так удивительно близко. Я недавно только что еще раз перечитал его. Мне хочется о нем написать. И я это сделаю. Его биография, может быть, еще лучше его писаний. Но как хороши и писания». Л. Н. Толстой был прав, на мой взгляд, отдавая предпочтение биографии Сковороды перед его писаниями. Жизнь Сковороды представляет исключительный интерес в том отношении, что она вполне соответствовала требованиям его философского миросозерцания: он жил, как учил, а учил, как жил; такое разительное соответствие слова и дела, такая гармония учения и жизни, преисполненной лишений и самоограничения, представляет редчайшие случаи среди представителей философской мысли всех веков и народов. У Толстого не было такого соответствия мысли и жизни; он ушел от семьи умирать, в то время как Сковорода сознательно выбрал себе странническую жизнь и делал этот подвиг жизни в течение 28 лет до самой смерти; понятно, почему Толстой так высоко ценил биографию Сковороды.

Цитаты и aфоризмыБез зерна орех ничто же есть, а без сердца - человек.Благословен Господь, сделавший всё трудное ненужным и всё нужное - нетрудным!Говорить правду легко и просто.Добрый ум делает легким любой образ жизни.Дурной не тот, кто не знает, а кто знать не хочет.Кто не любит хлопот, должен научиться просто и убого жить.Лучше у одного разумноrо и добродушного быть в любви и почтении, нежели у тысяч дураков.Любить человечество легче, чем сделать добро родной матери.Любовь возникает из любви; когда хочу, чтобы меня любили, я сам первый люблю.Мир ловил меня, но не поймал (надпись на могиле).Мудрец обязан с гноя выбирать золото.Мы должны быть благодарны Богу, что он создал мир так, что все простое - правда, а все сложное неправда.Мы измерили море, землю, воздух и небеса; мы обеспокоили недра земные ради металлов, нашли несчётное множество миров, строим непонятные машины. Что ни день, то новые опыты и дивные изобретения. Чего только мы не умеем, чего не можем! Но то горе, что при всём том чего-то великого недостаёт.Наибольшая потеря - потеря времени.Не может не блудить нога твоя, когда блудит сердце.Не тот глуп, кто не знает, но тот, кто знать не хочет.О, если бы мы в позорных делах были такие же стеснительные и боязливые, как часто мы бываем боязливые и порочно стеснительные в порядочных поступках!О, Отче мой! Трудно вырвать сердце из клейкой стихийности мира!Отнять от души призвание, значит лишить её жизненности.Самая большая потеря - это потеря времени.Сложивши крылья, трудно лететь и самому орлу.Тот ближе всех к небу, кому ничего не надо.Тот враг самый опасный, который притворяется твоим другом.У истины простая речь.Чем лучшее добро, тем большим трудом окопалось, как рвом. Кто труда не перейдет, и к добру тот не придет.Чистое небо не боится молний и грома.Что может быть вреднее человека, обладающего знанием самых сложных наук, но не имеющего доброго сердца? Он все свои знания употребит во зло.

Под конец своей жизни Сковорода, 73-летний старец, «удрученный болезнями, не взирая ни на дальность пути, ни на беспрерывно мокрую осеннюю погоду, отправился в с. Хотетово, к другу своему, Коваленско-му, который, после продолжительной разлуки, желал видеть его и предлагал ему свой дом, как тихую пристань по долгом странствовании. Сковорода привез ему свои сочинения и сам читал их с ним ежедневно и, между чтением, занимал его разными рассуждениями. Много толковал он тут о сектах. «Всякая секта, говорил Сковорода, пахнет собственностью, а где собственность, там нет главной цели, или главной мудрости. Я не знаю мартинистов, ни разума, ни учения их; если же они мудрствуют в простоте сердца, чтоб быть полезными гражданами обществу, то я почитаю их; но для этого не для чего бы им особничествовать. Любовь к ближнему не имеет никакой секты: на ней весь закон и пророки висят. Закон природы, как самонужнейший для человеческого блага, всеобщ и напечатан на сердце каждого, дань каждому существу, даже последней песчинке». — Заводя речь о свящ. Писании, Сковорода говорил: «Многие не понимая меня или не желая понять, клевещут, будто бы я отвергаю историю Ветхого и Нового завета, потому что признаю в ней духовный разум, чувствую богописанный закон и усматриваю Сущего сквозь буквальный смысл. Я пополняю этим историю, а не разоряю: ибо как тело без духа мертво, так и свящ. Писание — без веры; вера же невидимым извещение. Когда я хвалю доблесть воина, его неустрашимость, мужество, храбрость, то этим не уничтожаю ни его наряда, ни его оружия. Наряд, убранство, оружие воина есть история, а разум и слава этой истории есть дух воина, его дела.

Когда я, смотря на прекрасный храм, превозношу его симметрию, пропорцию, великолепие, то, относя это к искусству архитектора, к красоте целого, исключаю ли кирпич, известь, железо, песок, воду, каменщиков, ваятелей и проч., как будто бы ничего из того не бывало? Я удивляюсь разуму храма, но чрез то не отвергаю его внешнего вида. Читая свящ. Писание в намерении научиться богопочтению, богобоязненности, любви к ближнему, повиновению начальству, покорности придержащим властям, усовершенствованию сердца во всех отношениях, когда, напр., я найду историю, как первосвященик Аарон бросил в огонь и растопил тельца, сделанного евреями в отсутствие вождя и обоготворяемого ими, то я не останавливаюсь тут на химической работе, всегда помня, что Библия не наука химия, а священная книга, научающая человека, готового внимать ее учению, чистоте нравов. Я научаюсь от этой истории, что человеческое сердце не может быть без упражнения, и когда удаляется от сердца священная мысль, понятие истины, дух разума, то оно мгновенно повергается в занятия подлые, не согласные с высоким родом его, и чтит, величает, боготворит презренное, ничтожное, суетное. Этот разум истории назидает меня, содействует моему внутреннему усовершенствованию много больше, чем как если бы я, узнавши, как золото моментально, переделывать из всего и все в него превращать, занялся химией и начал богатеть. Я верю и знаю, что все то, что существует в великом мире, существует и в малом, и что возможно в малом мире, то возможно и в великом, по соответствию их и единству все исполняющего духа

Но для чего стараюсь я знать, как и когда Моисей разделил море жезлом в этом великом мире, в истории, а не научаюсь, как бы мне в малом моем мире, в сердце, разделить смесь склонностей природы непорочной и растленной, и провести мою волю непотопленно по пути житейского моря». — Иногда разговор Сковороды с Коваленским касался превратностей света. «Оне суть то, чем должны быть: весна, лето, осень, зима суть свойства, неотделимые от суточного круга. Все содержимое во времени «коловратно», конечно, изменчиво: неразумен, несчастлив тот, кто требует от него постоянства и вечности! Если же в нем нет постоянства, то и любовь к нему должна иметь конец; отсюда печали, воздыхания, слезы, отчаяния. Не говори мне о высоких чувственных душах. Слезы суть излияние природы, а не привязанностей (Est quaedam flere voluptas), а плакать в свое время есть некоторое утешение. Вечность их! Одна вечность есть беспечность, постоянство, надежда. Вечность и время суть один состав, но не одно и то же: одно свет, другое тьма; одно добро, другое зло; одно глава, другое хвост».

Под конец пути у него явилось побуждение ехать в Ивановку, слободу помещика Коваленского, отстоящую от Харькова в 35 верстах. Болезни, преклонная старость, ненастье, усталость от пути мало-помалу приблизили его к смерти. Сковорода прожил тут немного больше месяца. По рассказам старожилов, последним земным жилищем его была небольшая отдельная комнатка, выходившая окнами в сад. Но он бывал в ней очень редко; обыкновенно или беседовал с хозяином, также стариком, добрым и благочестивым, хотя крайне вспыльчивым, или ходил по саду и по полям. Всегда почти на ногах еще, он часто говаривал: «Дух бодр, но тело немощно». Однажды к помещику собрались соседи послушать Сковороду. За обедом Сковорода был необычно весел и разговорчив, даже шутлив, рассказывал про свое былое, про свои странствия, испытания. После обеда он вдруг скрылся и, выбрав удобное место на возвышенном берегу пруда, близь рощи и гумна, начал рыть яму — узкую длинную могилу. Когда спросил его хозяин, что это, чем он занят? Сковорода отвечал: «Пора, друг, кончить странствие! И так все волосы слетели с бедной головы от истязаний! пора успокоиться!» — «И, брат, пустое! Полно шутить! Пойдем!» — «Иду! Но я буду просить тебя прежде, мой благодетель, пусть здесь будет моя последняя могила с надписью: «Мир ловил меня, но не поймал»... И Сковорода пошел в свою комнатку, переменил белье, помолился Богу, положил под голову свои сочинения и серую свиту, лег сложивши на-крест руки и умер 29 октября, по утру на рассвете, 1794 года, — умер так, как только может желать умереть философ. Погребли его на указанном им месте. Вот надгробная надпись ему, составленная его другом, Коваленским:Ревнитель истины, духовный богочтец,
И словом, и умом, и жизнию мудрец.
Любитель простоты и от сует свободы,
Без лести, друг прямой, доволен всем всегда
Достиг на верх наук познаний дух природы,
Достойный для сердец пример «Сковорода».

Чрез 20 лет, тело Сковороды было перенесено в другое место и похоронено в саду священника, по старанию одного из признательных его учеников, П. Мещерякова, который, кажется, издал впоследствии его портрет с вышеприведенною стихотворною эпитафией. Скоро имя Сковороды в Ивановке было почти совсем забыто, и к могиле его не имели никакого уважения.
Сковорода оставил после себя не мало сочинений философско-богословского содержания, оригинальных и переводных. Кроме того, от него осталось много стихотворений и нравоучительных писем на русском, греческом и латинском языках, адресованных им к многочисленным друзьям и знакомым.
Вот собственноручный список его философско-богословских сочинений:Оригинальные сочинения1) Наркиз, узнай себя; 2) Симфония: рех: сохраню пути моя; 3) Неграмотный Марко; 4) Симфония: аще не увеси; 5) Алфавит Мира, о природе; 6) Разговор кольцо или дружеский разговор о душевном мире; 7) Древний мир; 8) Жена Лотова; 9) Брань архангела Михаила с сатаною; 10) Икона Алкивиадская; 11) Беседа I. Сион; 12) Беседа П. Сион; 13) Беседа III. Двое; 14) Диалог: душа и нетленный дух; 15) Благодарный Еродий; 16) Асхань о познании себя; 17) О Христианском благонравии или Катехизис; и 18) Израильский змий или о древнем змие или еще о Библии.Переводы1) О старости Цицероновой; 2) О Божием правосудии; 3) О смерти...; 4) О хранении от долгов; 5) О спокойствии души; 6) О вожделении богатств; и 7) Об уединении... Сидрония. Все это сочинения Плутарха, кроме последнего.

Просвещенные украинцы называли его «своим Пифагором», «украинским Сократом». А что касается памяти народной, то, по свидетельству историка Н. Костомарова, «мало можно указать таких лиц, как Сковорода, каких бы так помнил и уважал украинский народ». В ХIX веке его портрет можно было встретить в каждой украинской хате. Биограф Ф. Лубяновский пишет о нем: «Страсть его была — жить в крестьянском кругу; любил он переходить из слободы в слободу, из села в село, из хутора в хутор; везде и всеми был встречаем и провожаем с любовью, у всех был он свой. Хозяин дома, когда он входил, прежде всего всматривался, не нужно ли было что-либо поправить, почистить, переменить в его одеянии и обуви: все то немедленно и делалось. Жители тех особенно слобод и хуторов, где он чаще и долее оставался, любили его, как родного. Он отдавал им то, что имел: не золото и серебро, а добрые советы, увещевания, наставления, дружеские попреки за несогласия, неправду, нетрезвость, недобросовестность»

Фонтан счастья
Философия Григория Сковороды оригинальна и напоминает собой ведическую, хотя о его знакомстве с Ведами нигде не сказано ни слова. Ведическую идею «жить скромно, мыслить возвышенно» он проповедовал своим собственным примером. Счастье  человека, считал он,  не в изобилии, не в богатстве, даже не в здоровье, а в гармонии души. Стремление же к превышению своих подлинных потребностей является, по мнению Сковороды, источником несчастий. Однако судить о Сковороде как идеологе бедности, нищеты или всеобщего равенства было бы неправильно, т. к. именно он сформулировал гениальную догадку об относительности и абсурдности любой идеи имущественного равенства в обществе: “Бог подобен богатому фонтану, наполняющему различные сосуды по их вместимости. Льются из разных трубок разные струи в разные сосуды, вокруг фонтана стоящие. Меньший сосуд меньше воды имеет, но в том равен большему, что тоже полон”. Человек, согласно учению Сковороды, несет в себе два начала: тленное и вечное, плоть и душа. О душе он говорил как источнике счастья,  до которого нужно дойти, докопаться путем самоосознания: «Где ты видел, или читал, или слышал о человеке таком, который бы не внутри себя носил сокровище? Нельзя счастье вне себя сыскать. Истинное счастье внутри нас есть». Это напоминает известное ведическое изречение о том, что искать источник счастья счастье во внешнем мире, а не в себе самом  – все равно, что пытаться почувствовать вкус меда, облизывая банку снаружи.

Учитель и ученикиСвоим этическим учением,  жизненным примером Сковорода оказал огромное влияние на современников. Историки пишут, что в те времена, когда требовалось найти в Украине человека честного и ответственного, его искали среди «сковородинцев»,  учеников этой нестандартной личности. Не удивительно, что первый в Украине университет появился в Харькове, на Слобожанщине, где было больше всего последователей Сковороды. Пожертвования на создание университета  от его  учеников, знакомых и доброжелателей составили очень большую по тем временам сумму – 400 000 рублей.      Сковорода имел большое признание у писателей и мыслителей последующих эпох.  Так, Лев Толстой писал: «Многое в его мировоззрении удивительно близко мне. Я недавно еще раз его перечитал.  Мне хочется написать о нем, и я это сделаю. Его биография, наверное, еще лучше его произведений, но как прекрасны произведения!»Тарас Шевченко в повести «Близнецы» вывел образ учителя, прототипом которого был Сковорода. Сковородинские мотивы прослеживаются в рассуждениях Гоголя, в философских воззрениях Достоевского, в творчестве Владимира Соловьева. И даже в образе булгаковского Мастера  из романа «Мастер и Маргарита» многие критики видят черты Григория Сковороды.

Изречения Григория Сковороды

·        Уподобляйся пальме: чем крепче ее сжимает скала, тем быстрее и величественнее она вздымается вверх.

·        Счастие твое, и мир твой, и рай твой, и Бог твой внутри тебя есть. А ты смотри, чтоб Бог твой был всегда с тобою, тогда и ты с ним будешь.

·        Блаженство будет там, где есть укрощение желаний, а не их отсутствие.

·        Наилучшая из ошибок – та, которую допускают при учении.·        Правильно использовал время тот, кто познал, чего следует избегать и чего добиваться.·        Не тот глуп, кто не знает, но тот, кто знать не хочет.·        От излишества рождается пресыщение, от пресыщения  - скука, от скуки – душевное огорчение, а кто этим страдает, того нельзя назвать здоровым.

·        Сколь сладок труждающемуся труд, если он природный. С каким весельем гонит зайца борзая! Сколько утруждается пчела в собирании меда! О Боже мой! Сколь сладок самый горький труд с Тобою!

·        Хвала Создателю за то, что трудное он сделал ненужным, а нужное – нетрудным.

·        Главнейшая из всех пагубных страстей есть зависть – мать прочих страстей и беззаконий.

·        Долго сам учись, если хочешь учить других. Во всех науках и художествах плодом есть правильная практика.

·        Достижение высших добродетелей есть цель человека. В достижении их не должно ставить себе никаких пределов.

·        Если любишь прибыль, ищи ее приличным путем. Тысяча на то перед тобою благословенных ремесел.

·        Избегай людей, которые, видя твои пороки и недостатки, оправдывают их или даже одобряют. Такие люди или льстецы, или трусы, или просто дураки. От них не жди помощи ни в какой беде или несчастье.

·        Лучше у одного разумного и добродушного быть в любви и почтении, нежели у тысячи дураков

·        Любовь есть вечный союз между Богом и человеком. Она — огонь невидимый, которым сердце расплетается к Божиему слову или воле, а посему и сама она есть Бог.